Спросить
Войти
СИМВОЛИЗАЦИЯ В ЕГИПЕТСКОЙ ЭКРАНИЗАЦИИ ПОСЛЕ
РЕВОЛЮЦИИ 2011 Г
SYMBOLIZATION IN THE EGYPTIAN SCREENING AFTER THE 2011
REVOLUTION
УДК 327
DOI: 10.24411/2658-4964-2020-10083 Аль Гаитан Хуссейн Джавад Згайр, Санкт-Петербург, студент Российский государственный гуманитарный университет (РГГУ) Al Gaitan Hussein Javad Zgyr khalafhefny2015@gmail.com
Аннотация
В данной статье даётся анализ новой тенденции египетской кинематографии после революция арабской весны 2011 г. В рамках статьи рассмотрены три египетских фильма, снятых после 2011 г., которые больше всех представляют разные этапы их событий и состояние реакций народа. Особое внимание уделяется культурологическим исследованиям, основанным на социальных и субъективных условиях, через которые переживается кино.
Abstract
This article analyzes the new trend in Egyptian cinematography after the Arab Spring Revolution of 2011. The article discusses three Egyptian films shot after 2011, which most of all represent different stages of their events and the state of people&s reactions. Particular attention is paid to cultural studies based on the social and subjective conditions through which the movie is experienced.
Египет — это не только земля цивилизации, источник секретов Фараона, но и земля революций и роскоши. И горячая точка на кинокарте планеты: здесь снимают несметное количество фильмов, успешно путешествующих по всему миру - потому что о любой острой проблеме они говорят на внятном жанровом языке.
Египетское кино невероятно популярно в арабском регионе смелыми сюжетами, шквальной энергией, колоритными характерами и отчаянными
чувствами - живое кино высокой температуры! и, соответственно, является частью канона «арабского кино», более крупной общей конструкции, основанной на языке, но это также обозначает большой географический район что включает в себя двадцать две страны, начиная от залива до Марокко, и из Сирии в Судан. Тем не менее, Египет, будучи первой страной на Ближнем Востоке, которая запустила национальный кинотеатр, доминирует на кинорынке. Фактически, его кино настолько гегемонично, что местные производства других региональных кинотеатров используют египетские разговорные диалекты в большинстве своих фильмов. Например, обзор ливанских фильмов 1963-1970 годов показывает, что (54 из 100) использовали египетский диалект для диалога [1]. Это без сомнения иллюстрирует вездесущую природу и отождествление, которое другие арабы имеют с египетским фильмом
До вспышки революции 25 января 2011 г. египетское кино ограничивается традиционными произведениями-фильмами о родине, семье и классах общества и.т.д. Эти фильмы являются представлениями идеологических позиций, созданных в рамках дискурса о социальном благе. Продюсеры фильма являются членами городской элиты. Они говорят от имени всего общества, но опираются на свои собственные чувства; среди них чувства тревоги, недоверия и страха. Поэтому эти кинематографические представления позволяют какое-то движение к восстанию, которое само по себе является результатом многих факторов.
Когда египтяне вышли на улицы Каира в январе, чтобы начать массовые акции протеста, которые привели к прекращению правления президента Хосни Мубарака, в числе демонстрантов оказались режиссеры, актеры и авторы фильмов. Стоит вспомнить и о распространении Интернета, создавшем для египетской образованной молодежи невиданно мощные средства самоорганизации, и об арабских спутниковых каналах и их талантливых тележурналистах, передававших необыкновенно эмоционально яркие образы народных выступлений во все концы арабского мира. И, конечно, египетские события вряд ли стали бы возможными, если бы революция в Тунисе не оказалась столь быстрой и бескровной, если бы она не создала ощущения, что смены власти в арабской стране можно добиться быстро и бескровно. [2].
После падения режима Мубарака в 2011 г. в кинопроизводстве появилась новая тенденция, сосредоточенная на социально-политических проблемах, которые характеризовали его 30-летнее правление. Что касается бесчеловечного обращения режима с египетскими гражданами, то некоторые
фильмы преуспели в выражении массовых настроений, воспроизводя тенденцию египетского кинематографа критиковать политическую систему, использование насилия, коррупцию и отсутствие социальной справедливости.
Вместо того, чтобы исследовать революцию 2011 г, эти фильмы обращаются к различным социальным проблемам, в то же время связывая эти проблемы с различными группами в египетском обществе; они рассказывают историю о том, как революция отражает жизнь и влияние египтян на социальные и политические различия. Следующие три фильма иллюстрируют три основных парадигматических критических замечания в этих контекстах: отсутствие политической свободы, разрушительное господство кумовства и непреходящее беззаконие.
Отсутствие политической свободы
Фильм Аш-шита или фат «Прошлая Зима», 2012 г. — это драма, в которой основное внимание уделяется отсутствию политической свободы, широкому применению пыток и невозможности свободно выражать политическое недовольство во время правления Мубарака. В фильме три главных персонажа: Амро, инженер и политический деятель; его бывшая подруга и оппортунист Фарах, которая становится телеведущей, одобряющей государственный дискурс, чтобы продолжить свою карьеру; и начальник разведки, который исполнял буквально идеи режима о том, как покорить людей. Египетская разведка арестовала Амро, потому что он выступил против израильских нападений на Газу в 2009 г. Он попал в тюрьму и был безжалостно замучен. После заключения он присоединился к революции, когда они начались в 2011 г.
Во время революции Фарах верно и правдиво рассказывала о положении государства до того дня, когда увидела, как полиция пытала демонстрантов. Потрясенная, она оставила свою работу и присоединилась к революции, где она и Амро встретились снова. Когда режим упал, начальник разведки покинул свой пост и вернулся к своей семье на побережье.
В то время как Амро олицетворяет активиста, Фарах представляет египтянка, которая все еще хорошо осведомлена о справедливости, но временно поддалась искушению личного успеха. Начальник разведки воплощает всегда готовый инструмент власти, который, несмотря на потерю своей власти, возвращается к своей семье без изменений. Воссоединение Амро и Фараха на площади ат-Тахрире символизирует революцию египетского
народа. Фильм заканчивается успехом революции в духе оптимизма и надежды на перемены.
Разрушение господства кумовства
Фильм Фубриар ал-Асуад «Черный февраль 2013 г.» — это комедия с черным юмором, в которой критикуется египетский принцип кумовства. Фильм рассказывает историю двух братьев, работающих докторами университета, и их семей. Два брата в состоянии депрессии; они чувствуют, что их не признают за их профессиональные достижения. И они беспокоятся, потому что среди их семей никто не имеет близкого отношение с политиками, членами судебной системе или деловыми людями, которые управляют страной.
В результате своих безуспешных попыток иммиграции они планируют: ищут подходящего партнера по браку для дочери старшего брата, чтобы обеспечить полезные связи с правящей властью. Поэтому дочь оставляет свою первую любовь, ученую, и обручается с судьей. Затем она расстраивалась с судью, который был отстранен от должности, и вместо этого обручалась с сотрудником разведки. Так же, как двое должны были жениться, они услышали демонстрации на улицах. Поэтому ее отец немедленно отменяет свадьбу. Он утверждает, что она должна подождать, пока они не узнают, в каком направлении будет революция идёт.
В последней сцене фильма три жениха сидят на диване в ожидании результатов результации. Два разочарованных доктора олицетворяют египетский средний класс, усилиям которого препятствовала коррумпированная система кумовства. Критика выражается в абсурдных и трагикомических попытках профессоров адаптироваться к этой системе. Ответ всех персонажей фильма на революцию представляется в колебании и ожидание без активного участия.
Вечное беззаконие
Фильм Навара (2015) — это фильм о бедной молодой женщине Наваре, которая живет в одним из бедных районов (трущобе) и работает горничной в чрезвычайно богатой семье. Фильм рассказывает о ее личной борьбе за три недели революции. Революция становятся фоном, за которым Навара следит по телевидению, по дороге на работу и в реакциях членов богатой семьи на события.
В то время как семья и соседи Навары живут в районе, лишенном воды и электричества, члены богатой семье озабочены тем, чтобы обличать демонстрантов как идиотов и добровольный инструмент врагов страны.
Богатая семья бежит из страны, как только Мубарак арестован, а и Навара брошен в тюрьму независимо от ее невиновности.
Таким образом, фильм рассказывает историю бедных египтян, которые заплатили цену за революцию. Состояния беззакония, с которым сталкивались бедные до революции, впоследствии не улучшалась, а только ухудшалась. Революции не видят надежды и оптимизма для перемен.
Эти три фильма не только критикуют политические репрессии, кумовство и беззаконие, они также представляют голоса определенных социально-политических позиций и учреждений в Египте во время революции: ограниченного, но мобилизованного активиста, политически недовольного, но пассивного среднего класса и также бедных людей, которые используют всю свою энергию, чтобы выжить.
В то время как критика политической системы и коррупции похожа на фильмы до 2011 г., такие как Фильм Хена Майсара («В ожидании лучших дней», 2007) и Хейя Фавда («Хаос», 2007). Три упомянутых выше прямо разоблачают Мубарака и отсутствие доверия. Например, в фильме Фубриар ал-Асуад «Черный февраль 2013 г.» Мубарака ждёт в аэропорту, чтобы приветствовать национальную сборную по футболу вместо того, чтобы что-то решать проблемы, стоящие перед его страной.
Три фильма, выделенные в этой статье, были сняты в 2012, 2013 и 2015 годах соответственно. Снижение оптимизма с течением времени во всех трех фильмах, по-видимому, отражает общее развитие настроений египетского населения после восстаний: от оптимизма и надежды до разочарования и в итоге безнадежности.
Таким образом можно сказать, что революционные веяния в Египте коснулись кинематографа. Революция 2011 и её событии играл - и до сих пор играет- большую роль в расцвете египетского кинематографа, превратившего страну в арабскую фабрику грез. На фоне сложившейся политической обстановки в то время кино становилось важнейшим инструментом борьбы с традиционными ценностями и их сторонниками в арабских странах. [4]
Все эти фильмы выделят суть событий революции, и в тоже самое время запустят процесс исторического масштаба, который, в принципе, сможет быть осмыслен лишь в далеком будущем? Для режиссера задача осложняется еще и тем, что, в отличие от игровика, он не может позволить себе вымысла, обязан фиксировать лишь наблюдаемую реальность: а тут уж, что в камеру попадет. Этот метод канонизации ограничивает виды текстов, которым подвергаются критики и ученые. Настало время пересмотреть причины, по которым мы
смотрим зарубежное кино, и что на самом деле составляет «Мировое кино», и как мы развиваем формирование этого канона.
Литература и примечания:
Literature and notes:
